Лучшим подругам и временам поступления в музыкальное училище посвящается…
Сцена 1
Деревня с высоты птичьего полета. За ней лес. Камера снижается, за ней поляна. Двое бородатых ученых вынимают из болота ржавый предмет размером с утюг…
— Джон, ты посмотри!
— Сэм! Матерь Божья, это то, что мы ищем!
Вдруг сзади старушечий голос: Окститесь, изверги, положите, где взяли! Это мое!
Лучше послушайте историю…
В 1988 году, когда я была еще молода…
Сцена 2
Большой город. Повсюду висят красные флаги, изрядно потрепанные.
Узкий переулок. Перекошенный порог со старой дверью. Камера наезжает крупным планом на звонок. Палец жмет на звонок. Дверь открывает крупная кудрявая женщина с мужским голосом и гусарской фамилией (мысли вслух – гусары, гуси, гусли, мюсли…). Узкий длинный коридор. Камера едет вглубь комнат. Плач ребенка за стеной. Небольшая комната. За столом – спиной сидящая девочка в очках с длиной косой. Карандаш в руке и раскрытая для диктанта по сольфеджио нотная тетрадь наводит только на одну мысль: вражеский лазутчик!
Камера наезжает на фортепиано. Звучит гамма до мажор в исполнении звонкого детского голоса в восходящем движении. На до третьей октавы движение прерывается…
(Голос за кадром: Господи, куда меня угораздило? Разве есть у меня такой голос?)
Сцена 3
Маленькая светлая комната. В центре — большой рояль (или два рояля). Крупный план: широко расставленные толстые ноги и воинственное лицо женщины, сидящей совсем близко. Звучат какие-то скоростные пассажи. Камера наезжает на быстрые руки, порхающие по клавиатуре, и мелкокудрявую шевелюру, скрывающую лицо. С последним аккордом лицо воинственной женщины принимает удовлетворенное выражение. Стройная девушка с веснушками и большими глазами покидает стул за роялем. Камера наезжает на пол. Пол начинает медленно раскачиваться… С каждым шагом на пути к роялю – все сильнее…
(Голос за кадром: Черт побери! Жила бы себе спокойно. Училась бы себе в школе, как все нормальные дети. Так нет. С Рихтером в юбке посостязаться надо. Ну, посостязайся, давай, давай. Когда десятый раз подряд слажаешь, может, тебя и не побьют, а попросят уйти вежливо, спокойно. Ведь эта большая женщина – должно быть, у нее тоже есть дети…)
Внезапно крышка рояля падает на дрожащие руки.
(Голос за кадром, срывающийся: Нет. У нее никогда не было детей. Она их просто никогда не видела!)
Сцена 4
Красивая женщина в удивительно красивых и модных заморских нарядах что-то говорит бесконечно-переплетающееся… Так спокойно, так нежно, так изысканно… Крупный план – безумно длинные ногти… очень длинные… Бесконечно длинные…
(Голос за кадром: Вот! Есть тут, оказывается, живые люди! И умные, и красивые, и незлые совсем…)
К инструменту направилась девочка с темными прямыми волосами, в кольцах и клипсах, и аккуратно села на краешек стула… Тут прекрасная леди подошла к ней и начала, слегка поглаживая по спине, говорить, – «хорошая девочка, очень хорошая, вы посмотрите, какая хорошая девочка…»
(Голос за кадром: «да-а, были бы у меня такие клипсы и такие кольца, я, наверное, тоже была бы ничего… а эта девочка за роялем и правда такая милая, такая хорошая, такая воспитанная… господи, ну куда же я лезу?»)
Сцена 5
Тритон. Еще тритон. Доминантсептакорд. Страшный аккорд. Еще один страшный аккорд. А что это за мелодия дурацкая какая-то. Вся кривая и непонятная…
В кадре – девушка, безошибочно определяющая на слух звуки и аккорды…
(Голос за кадром: Она же все слышит! Без Настройки! Абсолютница, как пить дать! И тело такое крепкое, сразу видно – работать умеет, трудится не покладая рук. Наверно из престижной школы. И юбка такая – вся в цветах… Эх, уважаемая, не поступишь, точно знаешь! Надо теперь хоть подружиться с кем-нибудь, чтоб было потом хоть о чем вспомнить. Кто тут самый спокойный? Ага, вот эта маленькая брюнетка, кажется, приехала откуда-то… Надо поговорить с ней о ее прекрасном городе. Как, говоришь? Пугачев? –О-о, Пугачев прекрасный город!)
Сцена 6
Чаепитие с миниатюрной брюнеткой из прекрасного города.
Без комментариев.
Прошел один год
Сцена 7
Большой уютный класс.
Со стола медленно скатывается ручка и в самый неподходящий момент падает на пол.
Голос за кадром: ах-с!
Лицо с раскосыми глазами в кадре: гыгы-с!
Шесть голосов хором: ах-сс!
Лицо с выразительными глазами: гыгы-сс!
Голос за кадром: Урал, или Уральск — тоже прекрасный город. Там еще по пути следования поездов раков продают. А еще там почти у всех девушек – минимум по два парня. И все такие классные, и все письма пишут. А девушки им в ответ тоже – пишут, пишут, невзирая на лекции и диктанты – пишут, пока стержень не кончится… и вообще все это так романтично!
Быстрое мелькание кадров.
Степашки и Фили, Мано и Маринки, Пенелопы и баскетболистки, рокеры и панки – сменяют друг друга с огромной скоростью.
Сколько их еще?
Надо все записать, все!
Ничего не забыть!
Ведь это такая удача – оказаться в кругу таких умных, таких талантливых, голосистых и слухастых, наконец, таких романтичных людей!
Надо все записать и – бросить на дно морское! Нет, моря здесь нет. Но, говорят, миллионы лет назад было. А значит, наверно, еще будет. Поэтому я всю эту хронологию сложу в ящичек и закопаю под дерево у дома напротив моего музыкального училища. А потомки пусть раскопают и историю про нас напишут. А пока не раскопали – вот оно, мое золотишко, пусть полежит пока…
Сцена 8
Деревня с высоты птичьего полета. За ней лес. Камера снижается, за ней поляна. Двое бородатых ученых вынимают из болота ржавый предмет размером с утюг…
— Джон, ты посмотри!
— Сэм! Матерь Божья, это то, что мы ищем!
Вдруг сзади скрипучий старушечий голос: Окститесь, изверги, положите, где взяли! Это мое!
Мое! Мое!!!
16 июля 2003 г
© И.С. (не Иван Сусанин!)
